РЕВИЗИЯ

Таким образом, проект выходит за рамки визуальных конвенций чисто фотографического медиума и задействует кинематографические или даже литературные элементы. Так же как в кинематографе, глаз камеры последовательно показывает общую, панорамную картинку, а потом сужает место действия в конкретной интерьерной локации. Сходство с литературой проступает через сложные повествовательные наслоения. В целом, кардинальная разница между вербальным повествованием и визуальной картинкой заключается в том, что первое представляет действия последовательно, а вторая — одновременно. Фотография или живопись выхватывают и фиксируют момент. Язык разворачивает событие во временном пространстве. Такое обобщение, конечно, получает определенные поправки в различные эпохи европейского искусства. Так, например, барочная картина пытается выйти за пределы фиксации момента и рассказать историю. Данный триптих намеренно выталкивает визуальные конвенции гораздо дальше за пределы барочной нарративности. Экспозиция выставочного пространства еще больше подчеркивает кинематографичность и литературность проекта — зритель не может единовременно охватить все три коллажа, но должен последовательно находить части истории и «читать» ее, переворачивая условные страницы повествования.

Такая постмодернистская игра с художественными средствами выражения прочитывается и на тематическом уровне проекта. В «интерьерном» эпизоде триптиха художники проводят ревизию музейного хранилища, которое до краев заполнено известными произведениями искусства: объектами Энди Уорхола, Джеффа Кунса, Нам Джун Пайка, Йозефа Бойса, полотнами и скульптурами различных художников от Рафаэля до Малевича или Джексона Поллока. И все же это событие мало напоминает обычную музейную инвентаризацию. Драматические позы участников, из рук которых буквально выпадают ценные художественные работы, разбивающиеся вдребезги, намекают на поспешность и эмоциональную напряженность действия. Драма продолжается и в «экстерьерной» части триптиха, где с одной стороны наблюдается сборище мужчин в черных костюмах у черной BMW той модели, которая была популярна среди постсоветской мафии 1990-х, а с другой — огромный костер, на котором, кажется, сжигают картины из музея. Грозовые облака словно из полотен пейзажистов романтиков, пространство музея, изображенное по принципу ренессансной линейной перспективы с четкой точкой схождения, ландшафтный дизайн сада, напоминающий Версаль, густая растительность на переднем плане одного из коллажей, явно отсылающая к нидерландской живописи — эти и многие другие визуальные цитаты из истории западно-европейского искусства еще более усиливают иконоборческую тематику триптиха. При детальном рассмотрении так называемая ревизия продолжает обрастать ироничными деталями, придавая все большую двусмысленность  эпизоду, который скорее напоминает ограбление или поспешный отъезд, сопровождаемый устранением улик, чем обычную музейную инвентаризацию.

Наряду с тем, что триптих может восприниматься как постмодернистская игра-отгадывание визуальных цитат из предыдущих художественных достижений, его общая тематика резонирует сейчас с текущими общественно-политическими процессами в Украине, проходящей мощную трансформацию. Что делать с травматическими эпизодами истории: вытеснять их из общественной памяти, метафорически и буквально сжигая на костре, или все же признавать их и находить пути примирения? Если все же нужно проводить отбор, кто в обществе имеет право решать, что является главным и второстепенным в истории? Герои триптиха с таким рвением берутся за ревизию, что в конце-концов оказываются на полном пепелище, где от культуры и истории остаются лишь руины. Этот триптих заставляет нас задуматься над тем, где проходит граница между ревизией и вандализмом, легко приводящему к пепелищу, на котором  почти невозможно выстроить новый мир.

Адрес: ул. Набережно-Луговая 8 (станция метро Тараса Шевченко, после пересечения ул. Набережно-Луговая следуйте за оранжевыми указателями IZO).